Когда мне минуло шесть лет, произошло событие, коренным образом изменившее всю мою жизнь: у меня родилась сестра.
До ее появления мое маленькое "я" невольно казалось мне центром мира. Казалось, что мама, и няня, и наша тесная квартирка -- все это создано исключительно для меня. Конечно, я этого не думала словами, но таково было мое мироощущение. Мама вообще была "всем". Жизни вне ее я себе не представляла. Я также инстинктивно требовала ее присутствия и любви, как воздуха, еды и сна. И той любви и ласки, которую мне мама давала, мне было достаточно, потому что иной я и не знала. Однако мама хотя и любила меня, конечно, но, в то время, как я родилась, слишком еще была полна своей личной драмой с отцом, своей молодой жизнью, так что я занимала в ее душе второстепенное место. А сестра -- может быть, "благодаря" своей болезненности, тревоге за ее жизнь -- заняла сразу первенствующее место в мамином сердце. Мама полюбила ее страстно, буквально не могла надышаться на нее; и вот чутким детским сердцем я поняла, какая может быть настоящая мамина любовь, и поняла, что у меня этой любви нет, что мне надо довольствоваться остатками. Меня не обижали, не наказывали, меня только -- отодвигали. Я все время чувствовала себя лишней: мне не было места в маминых объятиях, в них всегда лежала сестричка. Я все время слышала слова: "Ты большая, уступи, отдай, отодвинься, слезь..."
Так или иначе, много мне пришлось в жизни, как и всякому, видеть горя: терять близких, хоронить дорогие чувства, но этих первых уроков горя, тоски и одиночества, которые испытало мое семилетнее сердце, я не забуду никогда. | Als ich sechs Jahre alt geworden war, gab es ein Ereignis, das mein ganzes Leben auf einschneidende Weise veränderte: ich bekam eine Schwester.
Bis zu ihrem Erscheinen erschien mir mein kleines "Ich" unwillkürlich als das Zentrum der Welt. Es schien mir, als seien Mamma, die Kinderfrau und unsere enge Wohnung - das alles ausschließlich für mich geschaffen. Natürlich dachte ich das nicht in Worten, aber es war meine Grundauffassung. Mamma war überhaupt "alles". Ein Leben ohne sie konnte ich mir nicht vorstellen. Mich verlangte ganz instinktiv nach ihrer Gegenwart und Liebe, wie nach Luft, Essen und Schlaf. Und die Liebe und Zärtlichkeit, die Mamma mir gab, genügten mir, weil ich nichts anderes kannte. Aber, obwohl Mamma mich liebte, natürlich, war sie zu der Zeit, als ich geboren wurde, noch viel zu sehr mit ihrem persönlichen Drama mit meinem Vater beschäftigt, mit ihrem jungen Leben, so dass ich in ihrer Seele erst an zweiter Stelle kam. Die Schwester jedoch - vielleicht "dank" ihrer Kränklichkeit, der Besorgtheit um ihr Leben - nahm sofort die erste Stelle in Mammas Herzen ein. Mamma liebte sie leidenschaftlich, sie brachte sich buchstäblich fast um für sie; und so, mit meinem wachen kindlichen Herzen, verstand ich, was wahre Mutterliebe sein kann, und ich verstand, dass ich diese Liebe nicht erhielt, dass ich mich mit den Resten zufriedengeben musste. Man kränkte mich nicht, man bestrafte mich nicht, man schob mich einfach nur zur Seite. Ich kam mir immer überflüssig vor; für mich war kein Platz in Mammas Armen, in ihnen lag immer nur das Schwesterchen. Ich hörte immer nur: "Du bist groß, gib nach, gib ab, geh zur Seite, geh runter ..."
Jedenfalls hatte ich im Leben, wie jeder andere auch, viel Leid hinzunehmen, nahestehende Menschen zu verlieren, innige Gefühle aufzugeben; aber diese ersten Lernerfahrungen des Kummers, der Schwermut und des Alleinseins, die mein siebenjähriges Herz durchmachen musste, werde ich niemals vergessen.
|